«Дело врачей» вошло в историю как одна из многочисленных провокаций диктаторского режима, который сам инспирировал это «дело», использовав в качестве повода для начала его фабрикации письмо старшего следователя следственной части МГБ СССР по особо важным делам подполковника. В этом письме, переданном Сталину 2 июля 1951 г. , содержались обвинения против министра государственной безопасности. Одно из них заключалось в том, что Абакумов якобы запретил М.Д. Рюмину расследовать террористическую деятельность профессора-терапевта, арестованного 18 ноября 1950 г., хотя тот «признался», что, будучи консультантом Лечебно-санитарного управления Кремля, в 1945 г. «вредительским лечением» способствовал смерти секретаря ЦК ВКП(б) . Более того, Рюмин утверждал, что Абакумов распорядился содержать подследственного в заведомо опасных для здоровья условиях, чем умышленно довел его до смерти и тем самым «заглушил дело террориста Этингера, нанеся серьезный ущерб интересам государства».
4 июля Рюмин был вызван к Сталину, в кабинете которого в присутствии, Маленкова, состоялось нечто вроде его очной ставки с Абакумовым. Тем же днем оформляется решение о создании комиссии Политбюро в составе Маленкова, Берии и заведующего Отделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов ЦК, а также об отстранении Абакумова от обязанностей министра. 11 июля по докладу председателя комиссии Маленкова Политбюро принимает постановление «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР», которое через два дня в виде закрытого письма направляется руководству региональных органов партии и госбезопасности. Нет сомнений в том, что никто помимо Сталина не мог указать в этом постановлении на «безусловно существующую законспирированную группу врачей, выполняющих задания иностранных агентов по террористической деятельности против руководителей партии и правительства».
Подтверждением тому могут служить показания Игнатьева, данные сразу же после смерти Сталина, когда тот заявил, что при назначении его на должность министра государственной безопасности (вместо арестованного Абакумова) вождь потребовал принятия «решительных мер по вскрытию группы врачей-террористов, в существовании которой он давно убежден».
Теперь Рюмину, назначенному заместителем министра госбезопасности и начальником следственной части по особо важным делам, а также получившему регулярный доступ к Сталину, необходимо было представить доказательства злонамеренных козней кремлевских врачей против их высокопоставленных пациентов. Для этого в МГБ была создана специальная группа, которая начала проверку всего медицинского персонала, когда-либо работавшего в Лечсанупре Кремля.
Одновременно начался пересмотр ранее возбужденных уголовных дел, в том числе и на врача, которую 16 июля арестовали как еврейскую националистку. На допросах Карпай решительно отрицала инкриминировавшееся ей заведомо неправильное диагностирование заболеваний и тем самым отодвинула на более поздний срок аресты других врачей.
Сталин постоянно подстегивал новое руководство МГБ. Зимой 1952 г. он сказал Игнатьеву, что если тот «не вскроет террористов, американских агентов среди врачей, он будет там, где Абакумов». После столь явной угрозы машина следствия заработала на всю мощь.
Чтобы придать версии лечебного вредительства более или менее обоснованный с медицинской точки зрения характер, МГБ для составления положенных в таких случаях экспертных заключений привлекло группу медиков, в большинстве своем негласно сотрудничавших с органами. Одним из таких экспертов оказалась кардиолог Кремлевской больницы, которую позднее, уже на ХХ съезде КПСС, обвинил чуть ли не в инициировании «дела врачей».
После того как в конце сентября 1952 г. Игнатьев представил Сталину справку Рюмина о результатах допросов арестованных медиков, медицинских экспертиз и т.д., где со всей определенностью утверждалось, что кремлевские врачи намеренно умертвили Щербакова и Жданова, начались аресты главных участников мифического «врачебного заговора». Под стражу были взяты доктора и А.Н. Федоров, а также профессор, который руководил Лечсанупром Кремля до 1947 г.
В октябре на Лубянку забрали профессора, за полтора месяца до этого смещенного с поста начальника Лечсанупра. Арестовали и его жену, которую с помощью угроз заставили оговорить мужа. В ноябре там оказались профессора, а в декабре - профессора, А.И. Фельдман, Я.С. Темкин. Тем не менее Сталин был недоволен результатами следствия. Рюмину так и не удалось представить доказательства того, как Абакумов и якобы бывшие с ним заодно «еврейские националисты» в аппарате МГБ содействовали «еврейскому заговору». В итоге Рюмин 14 ноября 1952 г. без объяснения причин был отправлен рядовым сотрудником в Министерство госконтроля СССР.
Возможно, с подачи Берии, новым начальником следственной части по особо важным делам и руководителем следствия по «делу врачей» стал первый заместитель министра госбезопасности. Сталин уполномочил Гоглидзе от имени «инстанции» передать следователям по особо важным делам, что в МГБ «нельзя работать в белых перчатках, оставаясь чистенькими». Одновременно он распорядился ознакомить арестованных врачей с официальным заявлением следствия, содержавшим обещание сохранения жизни в обмен на полное признание «всех преступлений».
Однако эта уловка, взятая из арсенала методов «большого террора», особого эффекта не имела. Не поддался на этот коварный прием и профессор Виноградов, протоколы допросов которого составили основу данной публикации. За это к нему применили «острые» методы допроса. Оказавшись на грани жизни исмерти, Виноградов уступил истязателям и подписал подготовленное ими «признание» в «шпионско-террористической деятельности».
Выкристаллизовалась следующая схема «заговора».
Виноградова еще в конце 1936 г. завербовал брат Б.Б. Когана «английский шпион» М.Б. Коган, который с 1934 г. работал в Лечсанупре как профессор-консультант. Утверждалось, что это «давнишний агент Интеллидженс сервис», выходец из «мелкобуржуазной» социалистической рабочей партии, был хорошо знаком с, и другими руководителями Еврейского антифашистского комитета, лечил семью В.М. Молотова, являлся с 1944 г. личным врачом его жены, . После нескольких допросов с пристрастием Виноградов «сознался», что М.Б. Коган вплоть до своей смерти в ноябре 1951 г. требовал сообщать ему о состоянии здоровья и положении дел в семьях Сталина и других руководителей. В последующие месяцы, согласно той же схеме следствия, функции «куратора» Виноградова по «секретному приказу из Лондона» были переданы директору клиники лечебного питания профессору. Тот, оказывается, выехав в начале 1930-х гг. в Карлсбад, попал в шпионские сети, которые искусно расставил его родственник, некий Мендель Берлин, выходец из России, получивший британское подданство. Вскоре, согласно сценарию, в клинику к Певзнеру для непосредственного контроля над ним и как связника с резидентом английской разведки в Москве «внедряют» брата Менделя Берлина - советского гражданина, профессора медицины Л.Б. Берлина. И вот этот последний, встретившись в декабре 1945 г. с сыном своего лондонского брата Исайей Берлиным, приехавшим в Москву в качестве второго секретаря посольства Великобритании, налаживает через него регулярную отправку секретной информации за границу. Начинает функционировать канал шпионской связи, обслуживающий следующую агентурную сеть: В.Н. Виноградов - М.Б. Берлин - М.И. Певзнер - Л.Б. Берлин. В 1951 г. в связи со смертью Когана Виноградов стал контактировать непосредственно с Певзнером. Это было-де тем более удобно, так как последний входил в состав редколлегии возглавлявшегося Виноградовым журнала «Терапевтический архив».
Чтобы подкрепить эту версию «фактами», 10 декабря 1952 г. в Москву из тайшетского лагеря возвратили Л.Б. Берлина, осужденного ранее как еврейского националиста. 14 декабря следователи К.А. Соколов и И.Ф. Пантелеев, обвинив его в сокрытии шпионской деятельности, заявили, что применят меры физического воздействия, если он не сознается в передаче полученных от Виноградова сведений своему племяннику Исайе в английское посольство. Тем не менее Берлин отказался возводить напраслину на себя и Виноградова. Для более основательной «обработки» его перевели в Лефортовскую тюрьму, где он предпринял несколько попыток самоубийства. После этого Берлина стали круглосуточно содержать в наручниках. В конце концов его удалось сломать, он «признался» в сотрудничестве с британской разведкой начиная с момента «вербовки» в 1936 г. и до ареста в 1952 г.
Помимо Виноградова, Берлина, Когана и Певзнера к агентуре английской разведки следствием были «приписаны» П.И. Егоров, Василенко, Бусалов и. Последний, арестованный 25 января 1953 г., оказался даже двойным агентом, так как показал, что с 1925 г. и до начала Второй мировой войны верой и правдой служил германской разведке и получал шпионские задания через «еврейского националиста» профессора М.С. Вовси. Когда столь абсурдное обвинение в шпионаже в пользу гитлеровской Германии следователь предъявил самому Вовси, тот с горечью заметил: «Вы сделали меня агентом двух разведок, не приписывайте хотя бы германскую - мой отец и семья брата были замучены фашистами в Двинске». На что последовал ответ: «Не спекулируйте кровью своих близких».
Поскольку Вовси приходился двоюродным братом Михоэлса, следователи, окрестив его «предводителем сионистов, окопавшихся в советской медицине», инкриминировали ему связь с американской разведкой через родственника, трагически погибшего в начале 1948 г. Начиная с 21 ноября, когда силы оставили профессора, он стал не читая, механически подписывать составленные следователями протоколы, в которых бездоказательно проводилась идея о руководящей и направляющей роли разведывательной службы США и международных сионистских организаций в формировании «заговора кремлевских врачей». Именно от этих «заокеанских хозяев» он, главный терапевт Министерства вооруженных сил СССР (был им до 1949 г.), лечивший, и других советских военачальников, получил якобы задание вывести из строя командный состав Советской Армии. По воле следователей в ближайшие сообщники к Вовси попали профессора Б.Б. Коган и Я.С. Темкин.
Протоколы допросов направлялись на «ближнюю» дачу главного вдохновителя этого творчества. В них от имени Вовси и Когана утверждалось, что в июле 1952 г. они, будучи изгнанными из Кремлевской больницы, договорились направить усилия на умерщвление Сталина, Берии и Маленкова. В качестве исполнителя этого плана избрали Виноградова, продолжавшего работать в Лечсанупре Кремля. Однако этому замыслу не суждено было сбыться, так как «заговорщикам» не удалось договориться о деталях «операции». Тогда они стали готовиться к вооруженному нападению на правительственные автомашины в районе Арбата.
Сталин направил эти «признательные показания» Маленкову, Н.С. Хрущеву и другим членам бюро президиума ЦК КПСС, а 4 декабря 1952 г. вынес на рассмотрение президиума ЦК вопрос «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебном деле». Выступивший с докладом Гоглидзе возложил основную вину за якобы многолетнюю и безнаказанную деятельность «врачей-вредителей» на «потакавших» им Абакумова и бывшего начальника Главного управления охраны МГБ СССР, арестованного через несколько дней.
В принятом постановлении «О положении в МГБ» руководству органов госбезопасности предписывалось «поднять уровень следственной работы, распутать до конца преступления участников террористической группы врачей Лечсанупра, найти главных виновников и организаторов проводившихся ими злодеяний».
9 января 1953 г. на заседании бюро президиума ЦК КПСС обсуждался отредактированный Сталиным проект адресованного народу сообщения ТАСС «Арест группы врачей-вредителей». Сохранилась записка, отправленная руководителю агитпропа, которая свидетельствует о том, что вождь не только определил содержание будущего официального заявления по «делу врачей», но и дал указание, как разместить его в газетах.
Сообщение ТАСС и редакционные передовицы газеты опубликовали 13 января, и страна узнала о «врачах-террористах» - «агентах иностранных спецслужб, обезвреженных органами госбезопасности». Под такой аккомпанемент МГБ активизировало «оперативно-следственные мероприятия» по «делу врачей». В январе - начале февраля по Москве прокатилась новая волна арестов, увеличившая число медиков, обитавших в камерах Лубянки. Под стражу взяли Зеленина, М.Н. Егорова, и других врачей, имевших отношение к «кремлевской» медицине.
Тогда же руководство МГБ официально сформулировало групповое «дело врачей», включив в общее производство материалы следствия по 37 арестованным. Из них 28 были собственно врачами, а остальные - членами их семей.
Расширявшаяся день ото дня пропагандистская истерия вокруг «врачей-шпионов» вызвала двоякую реакцию в общественном сознании - агрессивность и желание расправиться с «убийцами в белых халатах», с одной стороны, и панический, животный страх перед ними - с другой.
Как вспоминал, Сталин поручил агитпропу подготовить от имени наиболее известных в стране деятелей еврейского происхождения проект письма в редакцию «Правды». В 20-х числах января такой текст был готов, причем не только в машинописном исполнении, но и в виде газетного оттиска. В проекте проводилась четкая дифференциация между «еврейскими буржуазными националистами» и «честными еврейскими тружениками». Первые - «жалкая кучка» «отщепенцев и выродков», «продавших свою душу и тело империалистам», объявлялись врагами, которых ждет суровая кара. А вторые - это подавляющее большинство еврейского населения, состоящее из «патриотов Советской Родины», строящих «вместе со всеми трудящимися Советского Союза» «свободную, радостную жизнь», преданных делу коммунизма. Они, собственно, и призывались «активно бороться против еврейских буржуазных националистов, этих отъявленных врагов еврейских тружеников».
Поддержать обращение в «Правду» должны были 59 ученых, артистов, литераторов, конструкторов, врачей, военных, управленцев, а также рабочих и колхозников еврейского происхождения. Однако в ходе сбора их подписей произошел сбой: Каганович решительно выступил против того, чтобы его имя фигурировало в общем ряду, заявив Сталину, что он не еврейский общественный деятель, а член высшего руководства партии и государства. Коллизию эту разрешили быстро, предоставив Кагановичу копию письма, которую тот и подписал как персональное обращение в «Правду».
29 января Михайлов и главный редактор «Правды» направили подготовленный текст Маленкову, а тот, в свою очередь, представил его Сталину. По тому, что 2 февраля на сопроводительной записке к письму появилась отметка об отправке его в архив, напрашивается вывод, что текст Сталину не понравился. Составление следующего варианта письма было поручено Шепилову, слывшего среди интеллигенции либералом. О выполнении задания тот отчитался 20 февраля, когда передал Михайлову исправленный текст проекта письма в редакцию газеты «Правда». Это была уже не вульгарная агитка, а вежливое приглашение «вместе... поразмыслить над некоторыми вопросами, затрагивающими жизненные интересы евреев».
Преобразился и язык послания: исчезли «шпионские банды», «еврейские националисты», «англо-американские империалисты» (вместо них фигурировали «американские и английские миллиардеры и миллионеры», «зарвавшиеся еврейские империалисты»); «еврейские труженики» больше не призывались к повышению бдительности. Умиротворяющая направленность письма оттенялась призванной внушить оптимизм концовкой - пожеланием начать издание в Советском Союзе газеты, предназначенной для широких слоев еврейского населения в стране и за рубежом.
Обращение еврейской общественности в печати так и не появилось. Тем не менее с полос «Правды» исчезла критика «еврейских буржуазных националистов» и их «заграничных хозяев».
После смерти Сталина процесс над врачами (даже закрытый) был уже невозможен. Инициативу взял на себя Берия, который, став первым заместителем председателя Совета Министров СССР и министром внутренних дел, уже 13 марта приказал специально созданной следственной группе пересмотреть «дело врачей».
Арестованным предложили изложить на бумаге претензии к следствию. Им дали понять, что новое руководство страны не сомневается в их невиновности и они должны помочь ему восстановить социалистическую законность. Все узники, ссылаясь на применение к ним физического и психологического насилия, отказались от прежних показаний, в которых обвиняли себя и своих коллег в тяжких преступлениях.
Получив доказательства фальсификации «дела врачей» и его полной юридической несостоятельности, Берия 31 марта утвердил постановление о прекращении уголовного преследования всех проходивших по нему подследственных. На следующий день он секретной запиской проинформировал об этом Маленкова, возложив ответственность за инспирирование и фальсификацию «дела» на Рюмина, а также обвинив бывшего министра госбезопасности Игнатьева в том, что тот «не обеспечил должного контроля за следствием, шел на поводу у Рюмина...». Одновременно Берия «счел необходимым» «всех... арестованных врачей и членов их семей полностью реабилитировать и немедленно из-под стражи освободить». 3 апреля это предложение было утверждено Президиумом ЦК КПСС. Им же было принято решение о привлечении к «уголовной ответственности работников бывшего МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации… провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов».
Вечером 3 апреля находившиеся в заключении «кремлевские врачи» были выпущены на свободу. Советские граждане узнали об этом из опубликованного 4 апреля «Сообщения Министерства внутренних дел СССР».
Включенные в данный выпуск альманаха документы хранятся в Архиве Президента Российской Федерации, Российском государственном архиве социально-политической истории, Российском государственном архиве новейшей истории и Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Большинство представленных документов публикуется впервые.
Вступительная статья и подготовка документов Г.В. Костырченко.
"Дело врачей" - 1953 - это тот же "холерный бунт", перенесенный в XX век в условия сталинской империи. Разница заключалась лишь в том, что "холерные бунты" XIX века были стихийным выражением народной ярости. Советский же "холерный бунт" был организованным, а возникшая ярость советского народа была направленной и регулируемой. Как и в XIX веке, в 1953 году первыми и главными объектами народного гнева были врачи, которым приписывались чудовищные преступления. Как и в холерных бунтах XIX века, в 1953 году озлобление народа, оболваненного соответствующей пропагандой, было от врачей распространено на интеллигенцию вообще, а открытые всеми государственными средствами пропаганды каналы антисемитизма были приняты с особым воодушевлением, подготовленные всей длинной предысторией.
Согласно общим закономерностям, история повторяется, но в формах, соответствующих новой исторической обстановке. "Дело врачей", по его целевому назначению, - это сталинский "холерный бунт", заключительный аккорд сталинской "неоконченной симфонии".
В сообщении 13 января говорилось о 9 заговорщиках: профессор Вовси М.С., врач-терапевт; профессор Виноградов В.Н., врач-терапевт; профессор Коган М.Б. (англ.) русск., врач-терапевт; профессор Коган Б.Б., врач-терапевт; профессор, член-корр. АМН, ведущий врач Сталина, Егоров П.И., врач-терапевт; профессор Фельдман А.И., врач-отоларинголог; профессор Этингер Я.Г. (англ.) русск., врач-терапевт; профессор Гринштейн А.М., академик АМН, врач-невропатолог; Майоров Г.И., врач-терапевт. Они были арестованы в период с июля 1951 по ноябрь 1952 гг. Помимо них по «делу врачей» были арестованы ещё многие, в том числе создатель и хранитель забальзамированного тела Ленина профессор Б.И. Збарский (декабрь 1952), писатель Лев Шейнин (февраль 1953) Фатеев А.В. // Образ врага в советской пропаганде. 1945-1954 гг. / Монография. Отв. ред. Петрова Н. К. - М.: Ин-т рос. истории РАН, 1999. - 340 с..
Большинство обвиняемых были евреями, в том числе арестованные чуть позднее врачи Н.А. Шерешевский (врач-эндокринолог, профессор), M.Я. Серейский (психиатр, профессор), Я.С. Темкин (терапевт, профессор), Э.М. Гельштейн (отоларинголог, профессор), И.И. Фейгель (гинеколог, профессор), В.Е. Незлин (терапевт, профессор), Н.Л. Вильк, Я.Л. Рапопорт, Кечкер, Леонид Харитонович и другие. К делу посмертно были привлечены также М.Б. Коган и М.И. Певзнер. Утверждалось, что арестованные действовали по заданию «еврейской буржуазно-националистической организации „Джойнт“». Участником заговора был назван и погибший за пять лет до этого в «автомобильной катастрофе» известный актёр С.М. Михоэлс, двоюродный брат одного из арестованных врачей, главного терапевта Советской Армии генерал-майора медицинской службы М.С. Вовси.
Развязка столь громкого "Дела врачей" наступила неожиданно. В роковую субботу 28 февраля 1953 года, Маленков, Берия, Хрущев и Булганин участвовали в очередном застолье на ближней даче Сталина в подмосковном Кунцеве. На следующий день хозяин никому из них не звонил, что само по себе было уже необычно, но сами они беспокоить его не решились. И лишь в понедельник 2 марта охрана с тревогой сообщила: "Не выходит, не звонит, не отвечает". Только после этого они явились в Кунцево и, убедившись, что Иосиф Виссарионович лежит недвижим и без сознания, велели привезти врачей, вызвать остальных членов бюро Президиума ЦК КПСС, а также Молотова и Микояна. Несколько раз после уколов Сталина корчило и рвало, после чего он на какое-то мгновение открывал глаза и беззубым ртом произносил что-то невнятное (нечто вроде "друзья мои") и опять впадал в забытье.
- 3 марта врачебный консилиум ответил на вопрос, поставленный Маленковым: что будет дальше? Каков прогноз? Вывод был однозначным: "Смерть неизбежна". Маленков дал медикам понять, что ожидал такого заключения, но выразил надежду, что они предпримут меры, которые помогут если не сохранить жизнь, то продлить ее на достаточный срок. Слова его были поняты ими так, что речь идет о времени, необходимом для подготовки новой власти, а вместе с тем и общественного мнения.
- 4 марта было опубликовано, наконец, первое правительственное сообщение о состоянии здоровья Сталина. И в тот же день Берия делает Маленкову предложение сформировать и возглавить новое советское руководство. Тот диктует заведующему своим секретариатом набросок будущего состава Совета Министров, а затем (после консультаций с Берией) своей рукой вносит в него поправки.
До процесса дело, однако, не дошло, так как семь недель спустя Сталин умер. Семь врачей в апреле были отпущены из тюрьмы, а двое скончались в застенках, не выдержав пыток. Никита Хрущев в своей закрытой речи в 1956 году заявил: "Когда мы после смерти Сталина изучали это "дело", мы установили, что оно было надумано от начала и до конца".
Вечером 4 апреля в ЦИУ, вне связи с этим постановлением, должно было состояться обычное партийное собрание. Оцепенение охватило присутствующих собрание уже началось, когда в верхнем ряду появился и сел на свое обычное место в строгом черном костюме и белоснежной рубашке с темным галстуком, молчащий как сфинкс А.Л. Шляхман. Оцепенение долго не проходило. В этой аудитории все эти месяцы раздавались проклятия в адрес заклятых врагов сионистов и космополитов, убийц в белых халатах Фатеев А.В. // Образ врага в советской пропаганде. 1945-1954 гг. / Монография. Отв. ред. Петрова Н.К. - М.: Ин-т рос. истории РАН, 1999. - 340 с.. В этой аудитории звучали пламенные разоблачения замаскировавшихся врагов. Здесь признавались аспиранты и ученики, что они уже давно замечали вредительский характер поведения своих учителей. Здесь прославляли бдительность скромного, но замечательного человека, врача кремлевской больницы Лидии Тимашук, донос которой послужил формальным основанием для последующих арестов. Здесь поздравляли ее с наградой - орденом Ленина за этот патриотический поступок. Теперь 4 апреля был указ о лишении её этой награды.
«Дело врачей» вызвало преследования родственников и сослуживцев арестованных, а также волну антисемитских настроений по всей стране. В отличие от предыдущей кампании против «космополитов», в которой евреи, как правило, скорее подразумевались, чем назывались прямо, теперь пропаганда прямо указывала на евреев. 8 февраля в «Правде» был опубликован установочный фельетон «Простаки и проходимцы», где евреи изображались в виде мошенников. Вслед за ним советскую прессу захлестнула волна фельетонов, посвященных разоблачению истинных или мнимых тёмных дел лиц с еврейскими именами, отчествами и фамилиями.
Существует версия, согласно которой громкий процесс врачей должен был стать сигналом для массовых антисемитских кампаний и депортации всех евреев в Сибирь и на Дальний Восток. По некоторым, документально не подтверждённым данным, было подготовлено письмо, которое должны были подписать видные деятели советской культуры, суть которого сводилась к следующему: «Мы, видные деятели культуры, призываем советское руководство оградить предателей и безродных космополитов еврейского происхождения от справедливого народного гнева и поселить их в Сибири».
Предполагалось, что советское руководство должно благосклонно отозваться на эту просьбу. Есть многочисленные свидетельства современников о том, что слухи о депортации циркулировали по Москве сразу после сообщения о начале дела врачей Костырченко Г.В. «Сталин против «космополитов». Власть и еврейская интеллигенция в СССР - М.:РОССПЭН, 2010. - 260 с..
13 января 1953 года Сталин опубликовал "Хронику ТАСС" -- о раскрытии органами государственной безопасности "террористической группы врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза". Эта публикация как раз и сократила жизнь самому Сталину. Чтобы понять, как и почему это случилось, мы должны спросить себя: зачем Сталину нужно было "дело врачей"? На это с предельной ясностью и не свойственной ему оплошностью ответил сам Сталин в опубликованной того же 13-го числа статье "Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей". Статья не подписана, но по специфическим особенностям языка и стиля, по манере аргументации ясно, что автор ее сам Сталин. В "Хронике..." говорится, что "врачи-вредители" работали по заданию двух иностранных разведок: американской (профессора-врачи Вовси М. С. , Коган Б. Б. , Фельдман А. И. , Гринштейн А. М., Этингер Я. Г. и др.) и английской (академик Виноградов В. Н. , профессора-врачи Коган М. Б. , Егоров П. И.). Все арестованные, кроме Виноградова и Егорова, -- евреи. Все они врачи кремлевской поликлиники и как таковые -- лейб-врачи членов Политбюро, правительства и высших военных чинов. Все евреи первой группы были "завербованы" в американскую разведку через международную еврейскую буржуазно-националистическую организацию "Джойнт" , выдающую себя за благотворительную организацию, а члены группы Виноградова "оказались давними агентами английской разведки". "Хроника..." сообщила о признании врачей, что они умертвили "путем вредительского лечения" секретарей ЦК Жданова и Щербакова, хотели убить маршалов Василевского, Говорова и Конева, генерала армии Штеменко, адмирала Левченко. Профессор Вовси якобы заявил следствию, что получил директиву от сионистов из "Джойнта" "об истреблении руководящих кадров СССР" (заметим, что важнейших маршалов -- Жукова и Булганина, а также важнейших деятелей партии -- Маленкова, Берна, Хрущева -- нет в числе намеченных жертв). Если бы Сталин ограничился этой "Хроникой...", то можно было бы подумать, что это лишь очередной взрыв антисемитизма п "дело врачей" просто вариант "дела сионистов". Но статьей в "Правде" (от того же 13 января) Сталин преждевременно (а потому и неосторожно) раскрыл карты: дело лейб-врачей членов Политбюро выглядело как дело самого Политбюро. Всегда богатая криминальная фантазия Сталина в "деле врачей" оказалась удивительно куцей: он просто вытащил из архива дело Бухарина, Рыкова, Ягоды и судившейся вместе с ними группы кремлевских "врачей-вредителей" (профессора Плетнева, докторов медицины Левина, Максимова и Казакова), вместо старых имен поставил новые, модернизировал обвинение и подсунул его Политбюро. Более того, Сталин снова пустил в ход свою политическую философию того времени о классах и классовой борьбе при социализме, о "правых оппортунистах", о "врагах народа", которые тем больше размножаются, чем больше социализм имеет успехов. Вытащил и впервые тогда примененный прием признания врачей в убийстве (Плетнев , Левин , Максимов и Казаков тоже сознались, что по заданию агентов иностранных разведок, бывших членов Политбюро Рыкова, Бухарина, главы НКВД Ягоды они убили путем вредительского лечения члена Политбюро Куйбышева, члена ЦК Менжинского и "пролетарского" писателя Максима Горького).
13 января ТАСС сообщил об аресте группы врачей, обвиненных во вредительстве, - М. С. Вовси , Б. Б. Коган , А. И. Фельдман , A. М. Гринштейн , В. С. Виноградов , М. Б. Коган , П. И. Егоров , Я. Л. Раппопорт , В. Н. Василенко , Г. И. Майоров , B. А. Шимелиович , М. А. Серейский , Я. С. Темкин , Б. И. Гольдштейн , М. И. Певзнер , В. И. Збарский , И. И. Фейгин , В. Е. Незлин , Н. Д. Вильк и еще несколько человек. По сути дела, была обезглавлена вся верхушка кремлевских врачей и других крупных медицинских учреждений. Дело это до конца не разгаданное, вокруг него напущено столько тумана, версий, что нужен хороший специалист-криминалист с подготовкой психолога и социолога, чтобы более или менее объективно разобраться в запутанной картине. Здесь пересеклось столько линий, тайных большей частью, скрестилось столько шпаг в нашем отечестве и за ее рубежами!
Очень непростое дело... Как известно из печати, поводом для ареста послужили добровольные показания доктора Тимашук, обвинившей врачей в заговоре, в том, что медицинскими средствами они вредили здоровью руководящих лиц в государстве и партии. Кем же в действительности была доктор Л.Ф. Тимашук ? Метаморфозы в ее судьбе поразительны. Ей вручают орден Ленина и через два месяца отбирают его и выливают на голову бедной женщины ушат грязи. Ее имя в самом негативном свете звучит на закрытом заседании XX съезда партии, калеча жизнь ей и ее близким. Была ли она на самом деле образцом исполнения врачебного долга, добровольной доносчицей или пала жертвой чудовищной провокации?
В газете "Вечерний клуб" за 29 января 1998 года была опубликована глава из новой книги Н. Зеньковича "Тайны уходящего века" , основанной на ранее засекреченных архивных материалах. Глава проливает свет на события того периода времени.
28 августа 1948 года (запомним эту дату!) Л.Ф. Тимашук, заведующую электрокардиографией Кремлевской больницы, вызвал в свой кабинет начальник Лечебно-санитарного управления Кремля профессор медицины генерал-майор Петр Иванович Егоров и сообщил, что товарищ Сталин обеспокоен состоянием здоровья Андрея Александровича Жданова , который в это время отдыхал на даче на Валдае. Он предложил ей вместе с ним вылететь туда. И уже через два часа Тимашук сняла у Жданова кардиограмму. Доктор Майоров , старейший работник Лечсанупра, поинтересовался результатами. "Думаю, что это инфаркт миокарда. В области левого желудочка и межжелудочной перегородки", - уверенно ответила Тимашук. Пораженный Майоров не мог с этим согласиться. Все присутствующие медицинские светила склонились над данными, полученными Тимашук. "Это функциональное расстройство на почве склероза и гипертонической болезни. Никакого инфаркта нет", - решительно заявил Майоров. Профессор Егоров поддержал коллегу: "Придется Вам переписать свое заключение. Инфаркта здесь действительно нет".
- "Но показания ЭКГ не совпадают с диагнозом "функциональное расстройство", - возражала Лидия Феодосиевна. Долго спорили и уговорили Тимашук переписать свое заключение так, чтобы диагноз инфаркт в нем не фигурировал. Вот тут-то и совершила свою роковую ошибку Тимашук - она уступила под начальствующим напором. На следующее утро Егоров вновь попросил Тимашук вылететь с ним на Валдай. Жданову стало хуже. Утром он встал с постели и самостоятельно отправился в туалет, где его обнаружили в беспомощном состоянии. "Тяжелый сердечный приступ. Острый отек легких, резкое расширение сердечной мышцы", - констатировал Майоров.
"Я же предупреждала, - возмущалась Лидия Феодосиевна, - у Андрея Александровича инфаркт миокарда. Профессора меня не послушали. Больному противопоказано вставать с постели, а ему разрешили прогуливаться по парку, смотреть кино!" Все это она рассказала начальнику личной охраны Жданова майору Белову и попросила передать в ЦК ее письмо.
Тот сказал, что у него один начальник - генерал-лейтенант Власик и он обязан докладывать именно ему. Если все было так, как описано у Зеньковича, то все последующее похоже на "мудовые рыдания". Возможно, Власик переговорил с Егоровым , но тот показал ему, естественно, официальное заключение Тимашук, а все остальное было оценено как женские эмоции.
Тринадцатого января пятьдесят третьего года я пришла в очередной раз в ВОКС на занятия. Перед началом надо было брать лист, чтобы отмечать присутствие и отсутствие. Зашла в бухгалтерию, и там тетка мне говорит: "Не ожидала я от ваших! Ваши-то оказались просто убийцами".
А я не знала, что случилось. Я говорю: "Что такое вы говорите?" - "А вот почитайте газетку".
В газетке, в сообщении ТАСС, говорилось, что группа врачей - и из девяти названных шесть было еврейских имен - занималась тем, что не лечила людей, а отравляла, будучи на службе у иностранных разведок. К их злодеяниям была причислена смерть Жданова и Горького .
Разоблачила этих "убийц в белых халатах" некая Лидия Тимашук . Она работала рентгенологом в Кремлевке, Кремлевской больнице, а по совместительству была секретной сотрудницей ГБ. Ей отвели почетную роль - вывести на чистую воду своих коллег, она написала соответствующий донос Сталину и получила орден Ленина. Его, правда, после смерти Сталина отобрали.
У меня подкосились ноги. Но я, конечно, как ни в чем не бывало пошла на занятия. И все эти четыре часа мне казалось, что мои ученики, с которыми мы всегда хорошо понимали друг друга, смотрят на меня как-то странно. Я внезапно почувствовала себя чужой.
Сейчас, по прошествии многих лет, когда тема медицины и власти так или иначе всплывала на поверхность, порождая новые версии и новые факты, я думаю, что нельзя просто отмахиваться от "дела врачей" и утверждать, что все в нем сфабриковано. В этом я лишний раз убедился, читая книгу нашего бывшего министра здравоохранения СССР Е. Чазова "Здоровье и власть".
Он касается событий нашего времени, в частности, неожиданной и "нелепой", как пишет Чазов, смерти Д.Ф. Устинова : На другой день после смерти Сталина, по странному совпадению, умирает и Климент Готвальд . Очевидно, кто-то заинтересованный поработал над тем, чтобы лишить две дружественные страны своих сильных военачальников. Медицина может стать средством для "грязных" политических целей, и даже врачи иногда об этом могут и не догадываться. Е.И. Чазов в той же книге пишет, что смерть Л.И. Брежнева никого не удивила, все знали о состоянии его здоровья, но была одна странная примечательность. Всего лишь за три дня до рокового исхода Леонид Ильич 7 ноября стоял на трибуне Мавзолея, приветствуя парад и демонстрацию, чувствовал себя "вполне удовлетворительно и даже сказал лечащему врачу, чтобы тот не волновался и хорошо отдыхал", а в 8 утра 10 ноября 1982 года, едва Чазов вошел в свой рабочий кабинет, раздался звонок Володи Собаченкова из охраны Брежнева, который попросил срочно реанимацию для Леонида Ильича. Чазов пишет в книге, что он успел приехать раньше "скорой", застал в спальной Собаченкова, "проводившего, как мы его учили, массаж сердца. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы увидеть, что Брежнев скончался уже несколько часов назад".
А в 2000 году в "Досье Гласности" N 4 появилась публикация "Тайна последней ночи Брежнева". Ее автор Ю.П. Изюмов утверждает, что смерть Брежнева была преждевременной, а за этим стоит фигура Ю.В. Андропова , заинтересованного в таком исходе. Все дело в том, что в середине октября 1982 года Брежнев сообщил Капитонову , ведавшему партийными кадрами, что в ноябре 1982 года он намерен вынести на пленум ЦК вопрос о назначении Щербицкого Генеральным секретарем ЦК КПСС, что, конечно, перечеркивало честолюбивые планы Андропова. Ю.П. Изюмов делает такой вывод: "Всякий раз, как возникает подозрение в убийстве, ищут главное - мотив. Мотив ясен. Способ и средства? При современном развитии криминальной фармакологии есть достаточно надежные варианты. Что и как было использовано, рано или поздно выяснится..."
Может быть, и в "деле врачей" образца 1952 года не было дыма без огня. Ведь заключения специалистов, сделанные по анонимным копиям исследуемых амбулаторных карт в двенадцати поликлиниках из разных городов страны, сходились в том, что лечение велось неправильно. Но сомнения Сталина вынудили Г.М. Маленкова поручить С.Д. Игнатьеву , возглавлявшему МГБ, лично проконтролировать ход следствия. "И уже через месяц, - пишет в своей книге "О моем отце Георгии Маленкове" его сын А.Г. Маленков , - Игнатьев докладывает отцу, что у него есть данные, раскрывающие истинный замысел "дела врачей". Маленков и Игнатьев докладывают эти данные Сталину, и тот произносит не оставляющую сомнений фразу:
"В этом деле ищите Большого Мингрела" ( Л.П. Берия . - В. А.).
Итак, поставим главный вопрос: кто и почему был заинтересован в "деле врачей"? К сожалению, у наших руководителей не хватило честности правдиво ответить на этот вопрос, они, видимо, уже были заинтересованы совсем в другом, если после смерти Сталина "дело врачей" было прекращено, а Берия даже приобрел лавры защитника безвинно пострадавших жертв сталинизма.
Туман не был рассеян, поэтому ныне наша демпресса продолжает вешать это дело на Сталина, исходя из его якобы "зоологического антисемитизма". Хотя я подозреваю, что какие-то сионистские нити в "деле врачей" скрываются. Но - "кто и почему"? Обратимся к воспоминаниям Светланы о своей последней встрече с отцом:
"...Я была у него 21 декабря 1952 года, в день, когда ему исполнилось семьдесят три года. Тогда я и видела его в последний раз. Он плохо выглядел в этот день. (Наверное, в связи с болезнью он дважды после 19- го съезда (октябрь 1952) заявлял в ЦК о своем желании уйти в отставку.
Этот факт хорошо известен составу ЦК, избранному на 19-м съезде.) По- видимому, он чувствовал признаки болезни, может быть, гипертонии, так как неожиданно бросил курить и очень гордился этим - курил он, наверное, не меньше пятидесяти лет. Очевидно, он ощущал повышенное давление, но врачей не было. Виноградов был арестован, а больше он никому не доверял и никого не подпускал к себе близко. Он принимал сам какие-то пилюли, капал в стакан с водой несколько капель йода (этим же, кстати, в свое время увлекался и дед. - В. А.), - откуда-то брал он сам эти фельдшерские рецепты; но он сам же делал недопустимое: через два месяца, за сутки до удара, он был в бане (построенной у него на даче в отдельном домике) и парился там по своей старой сибирской привычке. Ни один врач не разрешил бы этого, но врачей не было... "Дело врачей" происходило в последнюю зиму его жизни. Валентина Васильевна (сестра-хозяйка на Ближней даче Сталина. - В. А.) рассказывала мне позже, что отец был очень огорчен оборотом событий. Она слышала, как это обсуждалось за столом во время обеда. Она подавала на стол, как всегда. Отец говорил, что не верит в их "нечестность", что этого не может быть, - ведь "доказательством" служили доносы доктора Тимашук , - все присутствующие, как обычно в таких случаях, лишь молчали... Валентина Васильевна очень пристрастна. Она не хочет, чтобы на отца падала хоть какая-нибудь тень. И все-таки надо слушать, что она рассказывает, и извлекать из этих рассказов какие-то здравые крупицы - так как она была в доме отца последние восемнадцать лет, а я у него бывала редко".
Итак, лечащий врач Сталина был посажен под арест и полностью от него изолирован. Берия, создав "дело врачей", таким образом шел прямой наводкой к своей цели - укоротить жизнь Сталина, поставить его здоровье под угрозу и тем самым простимулировать летальный исход.
Одновременно с "делом врачей" произошел еще ряд событий, которые выстраиваются в одну цепочку. Был арестован генерал Н.С. Власик , начальник личной охраны И. В. Сталина. В тот же год отстранен от обязанностей секретаря А.Н. Поскребышев . Совпадения? За этим также прячутся длинные руки Берия.
Светлана Аллилуева в своей книге "Двадцать писем к другу" пишет, что Сталина сильно беспокоило, что на его казенный кошт расходуется много средств и, возможно, кто-то на этом наживается. "Он пытался как-то провести ревизию своему хозяйству, но из этого ничего не вышло - ему подсунули какие-то выдуманные цифры. Он пришел в ярость, но так и ничего не мог узнать". Но кто-то сообразил, что на этом можно построить политическую игру. Кто-то - это в первую очередь Берия, который был крайне заинтересован в том, чтобы от Сталина убрать лиц, которым он доверял. Н.С. Власик был скомпрометирован, в мае 1952 года снят с должности, исключен из партии и отправлен заместителем начальника какого-то лагеря в Асбесте (Урал). После этого объявилось на свет письмо Тимашук, а сам Власик в декабре 1952 года был арестован по "делу врачей". Колесо закрутилось...
В альманахе "Шпион" - выпуски 8 - 9 за 1997 год - были опубликованы "Записки генерала Н.С. Власика" , которые проливают свет на интересующие нас вопросы. Он считает роковой ошибкой Сталина, что рядом с ним был такой матерый враг, как Берия, которому он доверял. "Берия давно рвался к власти... и ему уже надоело ждать. Он начал действовать. Было создано "дело врачей" санитарного управления Кремля. Все это оказалось сплошной выдумкой. Все врачи были впоследствии освобождены и реабилитированы..." По мнению генерала, "дело врачей" нужно было Берия для получения исчерпывающей информации о состоянии здоровья Сталина (чтобы смерть его выглядела "естественной"), в случае же успеха вину за арест врачей можно свалить на МГБ и на Сталина, стяжав себе славу "освободителя невиновных". И если после смерти Сталина и реабилитации кремлевских медиков вину за это дело продолжали валить на Сталина, то постыдная заслуга в этом лежит на Хрущеве и Маленкове , которых такая версия после ареста Берия более чем устраивала.
"Я прекрасно понимал, - пишет Власик, - какая создана вокруг него (Сталина. - В.А.) обстановка в последние годы его жизни, как ему было трудно. Он был старым, больным, одиноким человеком... Спустя три месяца после моего ареста Сталин умер".
Все дело в том, что Берия был в первую очередь заинтересован в портрете вождя в черной траурной каемочке.
В конце своей жизни Сталин понял, кто такой Л. П. Берия. Вот ведь как получается! Многие говорили Сталину, что Берия человек чуждый. В нашей семье об этом открыто говорили дед, бабушка, моя мать. Но Сталин вроде бы и не реагировал на это, даже спорил. Может быть, он что-то и "наматывал на ус", но никаких притеснений Берия не чинил, карьеру его не ломал. Циник до мозга костей, человек абсолютно чуждый идеям и идеалам коммунизма, ловкий карьерист и интриган, Берия умел работать и справлялся с любым поручаемым ему делом. А дела ему поручались ответственейшие. Ведь разработка атомного оружия проводилась под личным контролем Берия, и это поручение дал ему Сталин. В годы войны патронировал боеприпасы, изготовление новых видов оружия. Дьявольская организационная хватка Берия импонировала Сталину, и он ему многое прощал. Но как ни ловко прятал Берия концы своей "грязной" работы, как ни ловко скрывал свое прошлое, что-то и прорывалось наружу.
Аналитический ум Сталина сопоставлял отдельные факты, анализировал их и постепенно приводил к определенным выводам. Вот, например, кадры. Стоит Сталину кого-то выделить, похвалить, подумать о выдвижении и продвижении отдельных руководителей, как они потом куда-то исчезают. Где Вознесенский , Косарев , Кузнецов ? Что со Ждановым , Орджоникидзе ?.. Уверен, что и арест П. С. Жемчужиной , жены Молотова, был не столько объясним ее связями с Голдой Меир (для вящей убедительности люди Берия похитили у Жемчужиной какие-то секретные документы), сколько подлым желанием Берия дискредитировать в глазах Сталина самого Молотова .
Вообще-то Сталин уже лишал Берия своего доверия. Это случилось вскоре после войны в связи с провалами в агентурной работе МГБ. Сталин, как говорит Власик, позвонил тогда Маленкову и распорядился освободить Берия от МГБ , оставив его на руководящей работе в МВД . В 1950 году во время отдыха Сталина на юге Берия приехал к нему с докладом о выполнении задания по Первому Комитету при Совете Министров и продемонстрировал фильм о законченных испытаниях атомной бомбы . Это явилось переломным моментом в отношении Сталина к Берия. После двух лет охлаждения он вернул ему свое расположение. Н. Рубин в книге "Лаврентий Берия: миф и реальность" ("Олимп", М., "Русич", Смоленск, 1998) также указывает, что Хрущев и Маленков были друзьями и сообщниками Берия, он много усилий приложил, чтобы вызволить их из неофициальной ссылки на периферию, получив при этом прямые выгоды для себя. Рубин восхищается искусством интриги Берия: "В мастерстве интриги... ему не было равных. Пройдут годы, и он даже из конфликтов со Сталиным будет выходить победителем, ухитряясь при этом не вызывать излишнего раздражения вождя". О чем тут идет речь?
В более раннем письме Василия Сталина, направленном в адрес Президиума ЦК КПСС от 23 февраля 1955 года, он более подробно останавливается на личности Берия , его влиянии на отца и отмечает, что "отвращение к Берия внушено мне было матерью", которая ни в чем ему не доверяла. Отец же ценил Берия, его способность без боязни говорить правду. На самом же деле тот искусно и ловко "разыгрывал" перед отцом "прямодушного человека", но переубедить отца в противоположном было невозможно, он даже сердился при этом. Последний разговор с отцом о Берия, как пишет Василий, у него был в Боржоми. "На этот раз отец, увидав кое-какие грузинские "порядки" своими глазами, не сердился, а задумался и даже вспомнил: " Надя его терпеть не могла". Светлана рассказывала мне, что незадолго до своей смерти Сталин сказал - Берия, как он теперь понял, враг, и у него будет с ним поединок. Позднее прозрение! Времени на поединок у него уже не оставалось...
Группу ведущих советских врачей (в основном работавших в так называемой "кремлевке" - Четвертом Главном управлении Минздрава СССР) обвинили в шпионаже, в том, что они являются агентами враждебных иностранных государств и по заданиям этих государств убили многих видных советских государственных деятелей, художников и писателей, в том числе Максима Горького, якобы отравленного ими еще в 1936 году. В течение многих лет эти "убийцы в белых халатах", как их сразу же окрестили в советских средствах массовой информации, эти предатели, эти наемные псы империализма, эти иуды, продавшие советскую родину за тридцать сребреников, систематически уничтожали красу и гордость страны. Но теперь благодаря бдительности обыкновенного участкового врача Лидии Тимашук они схвачены и признались в своих человеконенавистнических преступлениях. Буквально за одни сутки известность Тимашук стала всенародной. Школьники сочиняли в ее честь поэмы, журналисты-борзописцы не находили слов, чтобы описать и восславить ее деяния. Ей был вручен высший орден страны - орден Ленина.
Не знаю почему, но я только недавно - да и то случайно - решил выяснить судьбу Лидии Федосеевны Тимашук . То, что я узнал, потрясло меня. Оказывается, она умерла в 1983 году; оказывается, она все годы своей жизни обращалась в ЦК КПСС с просьбой о реабилитации ее имени; оказывается, она на самом деле оказалась жертвой, а не злодейкой.
Л.Ф. Тимашук была врачом-кардиологом и работала в "кремлевке", где лечилась советская партийная элита. В частности, она имела отношение к лечению заболевшего А.А. Жданова , члена Политбюро, секретаря ЦК, которого прочили в "наследники Сталина". Жданов умер в 1948 году от последствий инфаркта, который "прозевали" медицинские светила. Они были не в ладах с новой медицинской техникой, в частности, с электрокардиографом. Как потом сами признали, плохо умели читать и расшифровывать ЭКГ - в отличие от Тимашук, молодого врача, более сведущего в этом вопросе. Тимашук правильно поставила диагноз Жданову - инфаркт. Но профессора В. Виноградов , В. Василенко и начальник Лечсануправления Кремля профессор-генерал П. Егоров с ней не согласились и заставили ее подписать другой диагноз. Когда Жданов умер, Тимашук, опасаясь, что могут скрыть всю эту историю, написала в Кремль письмо с рассказом о том, как было на самом деле. Письмо - и это непостижимо - оставили без внимания. А когда в 1952 году Сталин задумал своего рода советское "окончательное решение еврейского вопроса" , вспомнили о письме Тимашук. Вот и получилось: Жданов пал от рук убийц в белых халатах, которых разоблачила простая советская женщина, врач Лидия Федосеевна Тимашук. Дальше все пошло по накатанным рельсам: она стала своего рода советской Жанной д"Арк, ей вручили орден Ленина, а потом, менее чем через два года, лишили этого ордена, она из Жанны превратилась в злобную, коварную бабу-ягу и вскоре была предана забвению. Но ведь на самом деле она не сделала НИЧЕГО предосудительного, всего лишь поддалась нажиму сановных врачей, авторитет которых ставила неизмеримо выше собственного.
Помню, когда я читал фамилии врачей-убийц, меня неприятно поразило, что почти все они - евреи. Впрочем, и на Западе среди медиков часто встречаются еврейские фамилии - факт, с помощью которого я попытался успокоить возникшую в душе тревогу, правда, без особого успеха. Как-то не верилось, что группа врачей-выродков придумала такой дьявольский план - под прикрытием белых халатов быть наемными убийцами каких-то неназванных иностранных организаций. Сомневаться я сомневался, но даже приблизительно не догадывался о подлинной подоплеке "дела врачей".
На самом деле это стало лишь первым действием драмы, придуманной злым гением. В финале же пьесы должна была произойти повальная депортация всех евреев далеко за Урал , и в этом виделось нечто общее с гитлеровским "окончательным решением еврейского вопроса". Но имелась и существенная разница: Гитлер в самом деле ненавидел евреев, считал их злом. Его преступление ужасно, однако это преступление, совершенное человеком, одержимым ненавистью, предрассудками. Оно было исполнено по- тевтонски, без эмоций, педантично, но в основе всего лежала иррациональная ненависть. Со Сталиным дело обстояло иначе. Нет никаких оснований утверждать, что какая-либо национальность внушала ему особое отвращение . Не будем забывать, что среди наций, пострадавших от сталинских репрессий, грузины занимают одно из самых видных мест. Сталина заботило лишь одно - власть. Если ради ее достижения и сохранения требовалось убить одного человека или миллион человек, так тому и следовало быть. Вполне может статься, что сталинское представление о том, что угрожает или может угрожать его власти, было параноидальным. Но это не мешало ему действовать необыкновенно расчетливо и точно. Мне не дано анализировать необыкновенно изощренный ум Сталина, но мне кажется, что он, в отличие от других диктаторов, использовал страх не столько для подчинения людей своей воле (в чем, кстати, блестяще преуспел: народ обожал его и преклонялся перед ним), сколько для сохранения всех в состоянии вечной бдительности, круговой обороны. Был враг внешний, мечтавший уничтожить первое в истории государство рабочих и крестьян, и был враг внутренний, строивший планы подрыва страны социализма. Троцкисты, правые уклонисты, враги народа, кулаки, безродные космополиты, сионисты - все служили одной цели. И до тех пор, пока народ опасался угрозы, пока его несло по предательски скользкой палубе истории, создаваемой у него на глазах, ему было некогда думать, некогда задаваться вопросами, некогда сомневаться, и в это время ничто не могло пошатнуть абсолютной власти Сталина.
33. Завод электромагнитного разделения изотопов урана СУ-20 (воспоминания Финкельштейна)
34. Игнатьев Семен Д.
35. Другой смысл Сталинского переворота - антисемитизм
36. Сталин террором прикрывал прошлое "сексота" или все-таки параноик?
37.
Федеральное Государственное Образовательное учреждение высшего профессионального образования
«Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств»
РАБОТА НА ТЕМУ:
Дело врачей
Работа
по предмету:
Новейшая
история 20 века
Преподавателю:
Игнатьева
О.А
Студента
второго курса
Факультета
Культурологи и искусств
Заочного
отделения
Красильникова
Кирилла Борисовича
Введение
- Предпосылки
и появление « дела врачей »…………………стр.
1
Медики, проходившие по « делу врачей »………………… стр.6
« Дело врачей » и общественное мнение……………………стр. 13
Завершение и итоги « дела врачей »…………………………стр. 19
- Заключение…………………………………………………… ……..
- Литература…………………………………………………… ……...
- Введение
Я бы хотел рассмотреть трагическую страницу нашей страны, последний
этап правления И.В.Сталина, а точнее его последнее злодеяние – «Дело врачей».
Предпосылкой для фальсификации этого дела стало то, что в 1953 году Сталин планировал «окончательное решение еврейского вопроса». Так называемое «дело врачей-вредителей» должно было подготовить «общественное мнение» страны к выселению евреев из всех республик СССР в Якутию, в район Верхоянска (где морозы доходят до 68 градусов) и в другие районы Сибири и Дальнего Востока. Поблизости от Хабаровска уже стали строить бараки для приема ссыльных. Значительную часть еврейского населения СССР планировалось уничтожить в пути - руками толпы, которая жаждала найти выход своему «справедливому гневу» против ненавистных «жидов-отравителей». Все партийные и советские учреждения, руководство всех железных дорог ждали только приказа свыше, чтобы осуществить задуманное. 6 марта должен был состояться суд над «врачами-убийцами», которых заставили признаться в несовершенных преступлениях. Все, казалось, было готово к тому, чтобы заработали страшные жернова, которые должны были перемолоть еврейский народ в прах…
Интерес к тем событиям до сих пор не угасает, но не смотря на это данная тема плохо изучена. Среди основных историографов проблематики можно, пожалуй отметить, Я. Л. Рапопорта, С. Щноля, Я.Я.Этингера, Н. Сафронову. На основе их работ, была написана данная работа. Однако, больший вклад в данный вопрос привнес Я. Л. Рапопорт. Гениальный историограф, он наиболее глубоко рассматривал данный вопрос. В основном на его работах был составлен данный реферат.
1.Предпосылки и появление « дела врачей »
13
января 1953 года весь мир был
ошеломлен сообщением, опубликованным
в центральных советских газетах
и переданным по радио. В
этом сообщении мир был информирован
о раскрытии в Советском Союзе
(главным образом, в Москве) преступной
организации крупных работников медицины,
совершавших чудовищные преступления:
пользуясь доверием своих пациентов, они
подло умерщвляли их, назначая заведомо
противопоказанные им по характеру заболевания
и состоянию здоровья мероприятия, приводившие
часто к неизбежной гибели. Их жертвой
стали выдающиеся деятели Советского
государства - Щербаков, Жданов, крупные
военачальники. В эту организацию входили
виднейшие представители советской медицины
- профессора и академики (в дальнейшем
к ним присоединили большую группу врачей,
рангом пониже). Их преступная деятельность,
которую они осуществляли по заданию разведок
капиталистических стран, не ограничивалась
умерщвлением пациентов; одновременно
они вели шпионскую работу по заданию
тех же разведывательных органов. В этом
сообщении были названы имена некоторых
активных членов преступной организации
(М. С. Вовси, Я. Г. Этингер, Б. Б. Коган, М.
Б. Коган, А. М. Гринштейн и другие), к ним
был присоединен и народный артист СССР
и видный общественный деятель С. М. Михоэлс,
убитый за несколько лет до этого в Минске
наездом неизвестного грузового автомобиля.
Автомобиль и его водитель остались необнаруженными.
1
Идейной
платформой этой группы преступной шайки
был еврейский буржуазный национализм,
вдохновленный связью с американской
еврейской организацией "Джойнт",
о существовании которой, как впоследствии
выяснилось, многие из привлеченных по
этому делу не подозревали и даже не знали
такого названия. Все сообщение имело
яркую антиеврейскую направленность.
Помимо террористической организации
еврейских буржуазных националистов,
был арестован по аналогичному обвинению
до этого сообщения и после него ряд крупных
ученых медиков нееврейской национальности
(В. Н. Виноградов, В. X. Василенко, В. Ф. Зеленин,
Б. С. Преображенский, М. Н. Егоров и другие),
а еврейская группа была дополнительно
укомплектована профессорами И. А. Шерешевским,
M. Я. Серейским, Я. С. Темкиным, Э. М. Гельштейном,
Б. И. Збарским, М. И, Певзнером, И. И. Фейгелем,
В. Е. Незлиным, Н. Л. Вильком, автором этих
строк и многими другими. Некоторые из
них умерли до организации этого дела
и до сообщения о нем и были "арестованы"
посмертно (М. Б. Коган и М. И. Певзнер, а
Я. Г. Этингер, арестованный в 1950 году, умер
в тюрьме до его включения в список "извергов
рода человеческого").
Личным
врачом Сталина был профессор
В. Н. Виноградов, отличный клиницист
с большим опытом. В свой последний
врачебный визит к Сталину в начале 1952
года В. Н. Виноградов обнаружил у него
резкое ухудшение в состоянии здоровья
и сделал запись в истории болезни о необходимости
для него строгого медицинского режима
с полным уходом от всякой деятельности.
Когда Берия сообщил ему о заключении
профессора В. Н. Виноградова, Сталин пришел
в бешеную ярость. Как осмелился этот ученый-наглец
отказать ему в его безграничном земном
могуществе!
-
"В кандалы его, в кандалы",
- заорал он, как это рассказал
Н. С. Хрущев на XX съезде КПСС.
2
При
психологической направленности параноидного
психопата, каким был Сталин, не мог
он усмотреть в поступке Виноградова
только индивидуальный, направленный
против него, вредительский террористический
акт. Вступила в силу цепь построений параноидного
психопата с вывернутой логикой.
Первое
звено этой цепи - факты послушания
медиков, когда они, теряя профессиональную
добросовестность и принципиальность,
служили его политическим целям. Он помнил
заключение врачей о смерти его жены, покончившей
самоубийством, но, по официальной версии
послушного синклита медиков, умершей
от аппендицита. Он помнил рабский медицинский
бюллетень о смерти Орджоникидзе, покончившего
самоубийством, а не умершего от паралича
сердца, согласно этому бюллетеню. Он мог
вспомнить заключение медицинских экспертов
по делу о "злодейском" умерщвлении
Менжинского, Горького и его сына лечившими
их врачами (Плетневым, Левиным, Казаковым).
3
Начало
было положено арестами в руководящем
составе кремлевской больницы. Была
активно включена врач Л. Тимошук, работник
электрокардиографического кабинета
кремлевской больницы и секретный
сотрудник МГБ; то ли из собственного
усердия и инициативы, то ли по заданию
она стала снабжать следственные органы
материалами о вредительских, по ее мнению,
заключениях о состоянии здоровья и о
лечебных мероприятиях со стороны лечащих
профессоров, которые замечало ее "высококомпетентное"
и бдительное око. Панорама заговора оживала
за счет ареста крупнейших специалистов-медиков.
Л. Тимошук была вознесена в ранг Жанны
Д"Арк, особенно после признаний арестованных
в их "преступной" деятельности. Нужно
ли писать, какими методами были получены
эти признания? Это были испытанные многолетней
деятельностью органов госбезопасности
методы, при помощи которых у врагов "вырывали
признание из горла", как это рекомендовал
еще в 1937 году В. М. Молотов, ближайший соратник
Сталина. Эти методы уже описаны в художественной
литературе. В них входили и физические
мучения, и мощные психологические воздействия,
перед которыми трудно было устоять.
"Дело
врачей" первоначально было лишено
национальной окраски. В числе
преступников были и русские,
и евреи. Но затем оно было
направлено преимущественно в "еврейское"
русло.
"Еврейская"
перекраска "дела врачей" была
произведена Рюминым, по крайней
мере, она приписана Н. С. Хрущевым
ему. Рюмин сообщил Сталину
о существовании заговора "еврейских
буржуазных националистов", инспирированного
американской разведкой. Рюмин информировал
при этом Сталина, что министр госбезопасности
Абакумов знает об этом заговоре, о нем
сообщил Абакумову ранее арестованный
профессор Я. Г. Этингер. Но Абакумов якобы
хотел скрыть существование этого заговора
и, чтобы ему в этом не помешал Я. Г. Этингер,
он умертвил его в тюрьме. Действительная
причина смерти Я. Г. Этингера в тюрьме,
вероятно, никогда не будет установлена
с точностью. В последний период его жизни,
до ареста, он страдал ишемической болезнью
сердца (склерозом коронарных артерий)
с частыми приступами стенокардии, и вероятнее
всего его сердце не выдержало наслоившихся
на него в заключении испытаний. Сталин
серьезно отнесся к сообщению Рюмина.
Абакумов был снят с должности министра
госбезопасности и даже арестован, и все
следствие по "делу врачей" было поручено
Рюмину. Рюмин усердно развивал это дело
в нужном направлении, но смерть Сталина
оборвала его усердие. Вскоре он был расстрелян,
как главный организатор этого "дела",
превосходящего по своей подлой основе
все подлости периода "культа личности".
В дальнейшем был расстрелян по приговору
открытого суда и Абакумов, как и другие
активные деятели МГБ. 4
- Медики
проходившие по «
делу врачей » .
Директором ЦИУ была профессор Вера Павловна Лебедева. Во время революции она вместе с наркомом здравоохранения Н.А.Семашко с энтузиазмом налаживала здравоохранение в стране. Особое внимание она уделяла «материнству и младенчеству», огромную работу пришлось выполнять в разрушенной стране. Она сохранила с революционных лет особый, истинно товарищеский стиль общения. Людям уважаемым она доверительно говорила «ты». Вера Павловна умело и с большим тактом управляла сложным коллективом профессоров ЦИУ. По специфике медицины врачи-профессора должны быть величественны и авторитетны. Когда в больничную палату входит профессор, за ним движется свита доцентов, ординаторов и лишь в самом конце лечащий врач, больные ждут откровений и излечений.
Сыщики были тупы и невежественны. Как потом оказалось, их задачи были очень несложны. Они имели фотографии будущих жертв и отмечали в своих блокнотах, где, когда, куда пошел «опекаемый». С кем говорил. Отмечали по часам время входа или выхода из данного кабинета данного человека. Зато потом, на следствии обвиняемому говорили: «Нам все известно! Такого -то числа в 15 часов 35 минут вы вошли в кабинет такого-то и там договорились (тут следователь мог придумать,что угодно, - не надо было магнитофонов) о заговоре … А в 16 часов 40 минут …»
Более трех лет (13 января 1949 года) прошло с ареста главного врача знаменитой Боткинской больницы в Москве Бориса Абрамовича Шимелиовича. Три года пыток и избиений на допросах членов Еврейского антифашистского комитета в застенках МГБ. Давно по приказу Сталина начато это «дело». Убит великий артист Михоэлс. Арестована единственная женщина академик Лина Соломоновна Штерн - создатель концепции гемато-энцефалических барьеров. А «дело» не получается, не удается устроить показательный процесс, по аналогии с процессами 30-х годов. Тогда обвиняемые, сломленные пытками, покорно признавались во всех преступлениях. А были они выдающимися деятелями партии большевиков, прославленными военными и хозяйственными деятелями. А тут поэты, артисты, писатели, журналисты, «лица еврейской национальности», все ещё не готовы к показательному процессу. Стойко держится Шимелиович. Стойко держится 70 летний дипломат Соломон Лозовский. Простодушна и несгибаема была Л.С.Штерн. Всех, кроме Л.С.Штерн, расстреляли 12 августа 1952 года. 5
Тогда и был задуман грандиозный процесс «Дело врачей- вредителей», преимущественно евреев. Чтобы разжечь в стране расовую ненависть и «решить еврейский вопрос».
Аресты основного «контингента» врачей начались в ноябрьские праздники 1952 года. Любили чекисты эффекты - любили арестовывать людей на балу, на вокзале, при поездке в командировку.
Арестованных подвергали пыткам. Не обязательно было бить престарелого профессора, иногда было достаточно не давать ему спать неделю и больше. Ночью ужасные допросы. Днем не давали спать. Помогал палачам и карцер, ледяной бетонный с трубами охлаждения, куда заталкивали в одном нижнем белье без носков и морили голодом: две кружки воды и кусок хлеба в сутки. Дополнительным средством были неснимаемые много дней наручники. Их мучали почти два месяца до официального сообщения в газетах 13 января 1953 года:
«… органами государственной безопасности … раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза …
Шпионы, отравители, убийцы, продавшиеся иностранным разведкам, надев на себя маску профессоров-врачей …, используя оказываемое им доверие, творили свое черное дело…
Подлая рука убийц и отравителей оборвала жизнь товарищей А.А.Жданова и А.С.Щербакова …
Врачи-преступники умышленно игнорировали данные обследования больных, ставили им неправильные диагнозы, назначали неправильное, губительное для жизни «лечение»…
Органы государственной безопасности разоблачили банду презренных наймитов империализма. Все они за доллары и фунты стерлингов продались иностранным разведкам, по их указкам вели подрывную террористическую деятельность.
Американская разведка направляла преступления большинства участников террористической группы (Вовси, Б.Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и др.). Эти врачи-убийцы были завербованы международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», являющейся филиалом американской разведки…
Во время следствия арестованный Вовси заявил, что он получил директиву «об истреблении руководящих кадров СССР» через врача в Москве Шимелиовича и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса … Другие участники группы - Виноградов, М.Коган, Егоров, являлись давнишними агентами английской разведки, по ее заданию они давно творили преступные дела …»
Профессор Мирон Семенович Вовси, заведующий 1-й кафедрой терапии ЦИУ (всего было три кафедры терапии), был знаменитым врачом. Во время войны он был Главным терапевтом Красной армии. Он был двоюродным братом великого артиста Михоэлса. Его предполагали сделать главным обвиняемым. У него не хватило физических и психических сил противостоять издевательствам и он подписывал протоколы, сфабрикованные следствием.
Профессор Владимир Никитович Виноградов был личным врачом Сталина. Он был выдающимся специалистом. В 30-е годы он дал экспертное заключение о вредительской деятельности своего предшественника, профессора врача Плетнева, он знал как велось следствие в те годы. После ареста он подписывал любые протоколы следствия без сопротивления.
В печати называли несколько десятков имен. Арестованных было много больше. Аресты шли по всей стране. В газетах одна за другой появлялись статьи с описанием вредительского лечения, проводимого врачами-евреями в разных городах страны. Появились слухи, что евреи «прививают рак» своим пациентам. Даже зубные врачи ухитряются делать это при пломбировании зубов. В стране нарастал психоз. Можно было ожидать погромов.
До конца ноября арестовали всех евреев-профессоров ЦИУ. Почему-то оставили на свободе декана факультета терапии Рубинштейна. Через день он, не выдержав ожидания ареста, покончил самоубийством. Декан в ЦИУ - значительное лицо. Все были подавлены страхом. Никто не решался идти на его похороны.
Не все евреи - сотрудники ЦИУ были профессорами или доцентами. Не все были арестованы. Но все, кроме двух, были уволены с работы. Сделано это было традиционным способом. От райкома партии в институт прибыла комиссия, составленная почему-то из чиновников Министерства путей сообщения. Члены этой комиссии с серыми бесцветными лицами и невыразительными глазами заседали в большой комнате за длинным столом.
Вызывали очередную жертву, в торце стола был специальный стул. Из «личного дела» зачитывали какие-то бумаги, задавали невнятные вопросы. Затем, за закрытыми дверями что-то обсуждали и постановляли: «Для работы в ЦИУ непригоден». Было совершенно бесполезно спорить, говорить о своих правах или тем более достоинствах и заслугах. Выгнали всех за исключением двух. 6
Александр Львович Шляхман - был замечательным врачом. Высокий, седой, доброжелательный, он не мог бы работать в обычной поликлинике. Там на прием одного больного отводится около 15 минут. Этот врач не просто «осматривал» больного. Он его изучал. На это уходило больше часа. Он выслушивал, выстукивал, измерял кровяное давление, размышлял, снова исследовал пациента. И иногда говорил: «Мне еще многое не ясно. Я подумаю, Приходите опять через неделю». Шел в библиотеку и изучал литературу, чтобы не ошибиться в диагнозе. Все это было бесценно для врачей, прибывших в ЦИУ для усовершенствования.
А.Л. Шляхман заинтересовался новым методом и с молодым энтузиазмом стал осваивать возможности применения радиоактивных изотопов в клинических и экспериментальных исследованиях. Я помогал ему по мере сил.
Со времени революции А.Л. Шляхман был в партии большевиков. Он приходил на партийные собрания в торжественном черном костюме, в белоснежной рубашке с темным галстуком, садился на одно и то же место в верхнем ряду аудитории и молчал. Он никогда не выступал, ничего не говорил, был строг и серьёзен.
Он был арестован наряду с более выскопоставленными коллегами, профессорами и академиками. Его мучили в тюрьме, как и прочих. Он молчал. Никого не предал, ничего не подписал, ни с чем не согласился.
Для оформления обвинительного заключения доказательства «вредительского характера » лечения больных арестованными врачами нужны были заключения экспертов. Нужно было доказать, что они не лечили, а убивали своими назначениями пациентов.
Эксперты нашлись и необходимые акты экспертизы были подписаны.
Однако к чести российских врачей - не все соглашались подписывать такие акты.
Директор Института фармакологии профессор Василий Васильевич Закусов был известен резкостью и даже грубостью по отношению к сотрудникам. Он не подбирал выражений, «распекая» сотрудников. Он требовал «порядка» и точного выполнения своих обязанностей. Он не позволял сотрудницам появляться даже жарким летом в неофициальном одеянии, например, без чулок. И на него часто обижались, хотя и признавали его профессиональные достоинства. А тут он еще потребовал не одну, а две квартиры в новом доме для членов Медицинской академии - одну для жилья, а другую, чтобы разместить в ней свою обширную коллекцию картин…
К
нему обратились с просьбой подписать
экспертный анализ рецептов для лекарств,
которые выписывали «врачи-вредители»,
«чтобы ускорить смерть своих больных».
В.В., взяв перо, четко и спокойно
написал: «Лучшие врачи мира подпишутся
под этими рецептами». И был арестован.
7
Сталин
затеял кардинальное решение «еврейского
вопроса». Он предполагал устроить
показательный процесс 5-7 марта 1953 года.
Затем на центральных площадях казнить
«профессоров убийц», устроить виселицы
и повесить, распределив казнимых по разным
городам для охвата возможно большей части
населения этим зрелищем. Ввиду возникшего
при этом всенародного возмущения - депортировать
всех евреев в Сибирь, не исключая по дороге
нападений на эшелоны с депортируемыми
возмущенных граждан. Он имел опыты депортации:
были вывезены во время войны целые народы
- калмыки, чеченцы, крымские татары, ингуши.
Из Грузии были изгнаны месхетинцы и мингрелы.
Казалось естественным сделать это с еще
одним народом - евреями. Было, правда,
все сложнее. Евреи были рассеяны по стране.
Они вросли во все отрасли народного хозяйства,
науки, культуры. Было множество смешанных
браков и, соответственно, нечистокровных
евреев.
Все
бы так и получилось. Были заготовлены
товарные вагоны для эшелонов. Спешно
строили бараки в местах, предназначаемых
для высылаемых. Составляли списки для
чистокровных и «полукровок».
Все
бы так и получилось. Но … Оставшись
без медицинского патронажа, доверяя
лишь старому знакомому ветеринарному
(!) фельдшеру, 73-летний тиран умер от инсульта,
по официальному сообщению, как раз 5-го
марта 1953 года. Еще почти месяц арестованные
оставались в тюрьмах (а некоторые и дольше).
Они ощущали разительную перемену в поведении
тюремщиков. Но причины не знали. 8
4
апреля 1953 года в газетах появилось:
Сообщение
Министерства Внутренних
Дел СССР
Министерство
внутренних дел СССР
провело тщательную
проверку всех материалов
предварительного следствия
и других данных по
делу группы врачей,
обвинявшихся во вредительстве,
шпионаже и террористических
действиях в отношении
активных деятелей Советского
государства.
В
результате проверки
установлено, что
привлеченные по этому
делу профессор Вовси
М.С., профессор Виноградов
В.Н., профессор Коган
М.Б., профессор Егоров
П.И… профессор Фельдман
А.И., профессор Этингер
Я.Г., профессор Василенко
В.Х., профессор Гринштейн
А.М., профессор Зеленин
В.Ф.,профессор Преображениский
Б.С., профессор Попова
Н.А., профессор Закусов
В.В., профессор Шерешевский
Н.А., врач Майоров Г.И.
были арестованы бывшим
Министерством государственной
безопасности СССР неправильно,
без каких-либо законных
оснований.
Проверка
показала, что обвинения,
выдвинутые против перечисленных
лиц, являются ложными,
а документальные
данные, на которые
опирались работники
следствия, несостоятельными.
Установлено, что показания
арестованных, якобы
подтверждающие выдвинутые
против них обвинения,
получены работниками
следственной части
бывшего Министерства
государственной безопасности
путем применения недопустимых
и строжайше запрещенных
советскими законами
приемов следствия.
На
основании следственной
комиссии, специально
выделенной Министерством
внутренних дел СССР
для проверки этого
дела, арестованные
… и другие привлеченные
по этому делу полностью
реабилитированы в предъявленных
им обвинениях во вредительской,
террористической и
шпионской деятельности
и, в соответствии со
ст.4 п.5 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР, из-под
стражи освобождены.
Лица,
виновные в неправильном
ведении следствия,
арестованы и привлечены
к уголовной ответственности».
Сам
Сталин поначалу вел себя в этом
деле нарочито двойственно, позволяя трактовать
свои намерения и так, и эдак. Даже
высказывал вслух сомнения: «Не верю,
что врачи - мошенники. В конце
концов, единственным доказательством
против них являются доносы Тимашук».
Но все, как обычно, молчали: за доказательствами,
знали они, дело не станет. И действительно,
вскоре сами арестованные стали «признаваться»,
что «сократили" жизнь» Щербакову, «умертвили»
Жданова, старались вывести из строя маршалов
Василевского, Говорова и Конева, - и все
это по заданию «международной еврейской
буржуазно-националистической организации
Джойнт, созданной американской разведкой».
20
января 1953 года Тимашук пригласили
в Кремль. Ввиду занятости Сталина,
принял ее Маленков. Он высоко оценил ее
«патриотический поступок», позволивший
раскрыть «преступную деятельность профессоров-медиков»,
и сообщил, что только что на заседании
Совета Министров и лично товарищем Сталиным
ей вынесена благодарность и решено наградить
ее орденом Ленина.
На
середину марта 1953 года готовился грандиозный
судебный процесс. Он должен был завершиться
вынесением смертных приговоров и публичными
казнями, вслед за чем надлежало начать
массовую депортацию, выселение евреев.
Заместитель председателя Совета Министров
Булганин, получивший от Сталина указание
готовить для этого воинские эшелоны,
спустя 17 лет называл главными организаторами
намечавшихся акций Маленкова и Суслова.
Но
«дело врачей» имело еще одну
сторону, до поры до времени тщательно
скрывавшуюся от широкой «общественности».
Ведь кто-то должен был ответить за выдвижение
и липовую проверку лояльности й благонадежности
врачей, оказавшихся «шпионами отравителями».
9
Когда
Маленков и Игнатьев докладывали
Сталину выбитые следствием показания
кремлевских медиков, он бросил фразу:
«В этом деле ищите большого мингрела».
А чтобы не оставалось каких-либо сомнений,
о ком идет речь, 20 февраля 1953 года, просматривая
привезенный ему Игнатьевым и его заместителем
С. А. Гоглидзе проект обвинительного заключения
по делу Абакумова, произнес: «Не верю
я Берии, он окружил себя какими-то темными
личностями».
Не
очень-то уютно чувствовали себя и Хрущев
с Булганиным. Да и сам Маленков навряд
ли был более уверенным в своем положении,
чем они. Вот почему вся эта четверка проявила
такое единодушие в критические дни предсмертной
агонии «вождя всех народов». 10
- «
Дело врачей » и
общественное мнение.
Советская пресса буквально неистовствовала в злобном словоизвержении. Это была самая ра
и т.д.................
К одним из самых противоречивых процессов середины прошлого столетия можно отнести знаменитое «дело врачей». Необычное по своей сути, изначально изрядно открытое, обросшее мифами и легендами с первых дней своего существования дело врачей сегодня являет собой образец исторической конспирологии, которая, так или иначе, сопрягается со смертью Сталина. Странности этого дела по ряду критериев напоминают странности, ни много ни мало, египетских пирамид: чем больше подробностей возникает по поводу ретроспективы дела врачей, тем больше загадок это дело преподносит. Ни у историков, ни у представителей медицинского корпуса, ни у потомков участников тех громких процессов начала пятидесятых годов XX века не только не складывается единого мнения по делу врачей, но даже наоборот: личные суждения и даже оперирование неоспоримыми фактами приводит к появлению диаметрально противоположных итоговых взглядов на произошедшие более 60 лет назад события. Главный вопрос при этом следующий: был ли инициатором этого громкого процесса Сталин, или же его персону использовали люди, стоявшие на тот момент рядом с Отцом народов.
Итак, большинство историков склонны связывать начало эпопеи с врачами со смертью Андрея Жданова (ближайшего соратника Сталина, одного из главных действующих лиц в партии в целом и Политбюро в частности) – 31 августа 1948 года. Смерть эта, как выяснилось после вскрытия, наступила в результате инфаркта миокарда. Казалось бы, ничего странного и конспирологического, ведь Жданов достаточно длительно время страдал недугами сердечнососудистой системы, если бы не одно но… Дело в том, что после сердечного приступа, который случился у Андрея Жданова во время отдыха на Валдае, врачи из лечебно-санитарного управления Кремля (Лечсанупр) во главе с профессором В.Н.Виноградовым не поставили Жданову диагноз «инфаркт миокарда», а записали в болезни нечто обтекаемое в стиле сердечная недостаточность на фоне других негативных процессов в организме. В то же время профессор Виноградов и другие медики отметили наличие так называемых миомалятических очагов, являющихся косвенным подтверждением возможного инфаркта. Эта недосказанность, а точнее двоякость подхода и дала ход громкому делу, в результате которого сотни судеб оказались скомканными и растоптанными.
Через несколько дней после обследования представителей Лечсанупра Жданов скончался. Чтобы в срочном порядке помочь правоохранительным органам найти виновных в смерти Жданова (а об отсутствии виновных в таком деле в те времена речи не шло), а точнее, чтобы отвести возможный посвист шашки над своей головой, письмо с подробностями неверно установленного диагноза и неправильном лечении А.Жданова в компетентные органы направила Лидия Тимашук. Гражданка Тимашук, врач-кардиолог, в своём письме заявила, что после снятия ЭКГ А.А.Жданова она лично установила, что у того наблюдаются все признаки инфаркта миокарда, но лечащие врачи не приняли её соображений во внимание, заявив ей о её же невежестве.
Письмо замысловатыми путями дошло до самого Сталина, но странным образом никакого хода эта история первоначально не получила. Причина того, что Сталин наложил на письмо Тимашук резолюцию «в архив», может заключаться в том, что смерть Жданова, который за последние годы слишком живо пошёл по партийной лестнице, была вполне на руку самому Отцу народов. Мало того, Жданов был далеко не по нраву другим членам Политбюро, и многие обвиняли его и его окружение в том, что тот собирается отрезать увесистый кусок власти, перенеся очаг влияния партийной политики Республики в Ленинград. Было ли это правдой, или это всего лишь придворные интриги – загадка. Однако, похоронив Жданова с почестями, дело с врачебными ошибками и неверными диагнозами замялось.
Реальное оформление «дела врачей» из анонимок и доносов в настоящий процесс века случилось несколькими годами позже. В качестве одной из причин можно назвать неожиданно проявившийся интерес советской контрразведки к деятельности так называемого ЕАК (Еврейского Антифашистского Комитета). Сам интерес обозначил себя после того, как поддержанное советским руководством возникшее на Ближнем Востоке еврейское государство Израиль после нескольких лет получения помощи от СССР в борьбе за независимость так и не решилось выбрать курс на социалистическое (коммунистическое) развитие. Историки увидели в желании перетрясти еврейские организации на территории Советского Союза личную обиду Сталина на вильнувшее хвостом израильское руководство. Была ли эта обида связана с волной, скажем так, работы по ЕАК или не была – сегодня уже не столь важно. Важно то, что под представителей этого самого ЕАК стали глубоко копать с целью обнаружить возможные связи с иностранными разведками.
Одним из тех, под кого подкоп стали вести, оказался доктор Яков Этингер – личный врач Лаврентия Берии. Этингера допрашивали, что называется, с пристрастием. В ходе одного из таких допросов медику предложили признаться в том, что он работал сразу на несколько иностранных разведок под прикрытием некоммерческой организации «Джойнт», штаб-квартира которой базировалась в США. Камера-холодильник сделала своё дело, и Этингер «сознался», что работал на западные разведки, причём «сознался» и в том, что в его задачи входило неправильное лечение и сознательное сокращение срока жизни видных партийных деятелей СССР. Вновь всплыла смерть Жданова, а также смерти других партийных деятелей. «Признание» Этингера состоялось в 1950 году, но и оно не заставило механизм зашевелиться. Причина – в смерти самого Этингера, который скончался во время следствия.
Мощный толчок делу дал Михаил Рюмин, который, как и Лидия Тимашук несколькими годами ранее, решил «пролить свет» на сложившуюся ситуацию. Рюмин, занимавший пост начальника следственной части по особо важным делам в МГБ СССР, доложил «на самый верх» о том, что министр госбезопасности Виктор Абакумов, который и курировал допросы доктора Этингера, после смерти допрашиваемого не предал огласке сведения о том, что тот (Этингер) с группой врачей «сознательно умерщвлял» видных политических деятелей Страны Советов. Мол, знал, но не сообщил, тем самым прикрывая деятельность иностранных разведок на территории СССР. Именно после доноса Рюмина «мельница» завертела жерновами. При этом есть версия о том, что Рюмин решил донести на Абакумова отнюдь не сам, и что за ним стояли более высокие фигуры, которые желали свести счёты с ближайшим сталинским окружением, используя Рюмина как инструмент.
В июле 1951 года Абакумов потерял свой пост, а уже после смерти Сталина был казнён. Расстрел Абакумова в 1954 году косвенно доказывает тот факт, что падение министра госбезопасности было выгодно лицам, готовым записаться преемниками Сталина в случае его смерти. Рюмин после своего откровения о провальной работе Министерства госбезопасности возвысился до замминистра, совершив молниеносный рывок вверх. Именно ему Сталин и поручил разрабатывать дело «врачей-убийц», за что Михаил Рюмин с готовностью и взялся.
Шапки полетели с большинства голов представителей Лечсанупра. К делу было приобщено письмо Лидии Тимашук от 1948 года (Тимашук, кстати, получила за свою бдительность «Орден Ленина», которого после смерти Сталина её благополучно лишили), «показания» Якова Этингера о принадлежности его самого и его коллег к американской и британской разведкам, документы о врачебных ошибках профессора Виноградова и других медиков. Сам Виноградов и другие видные врачи признавали свои промахи, допущенные в ходе лечения Жданова, но далеко не все объявляли себя пособниками иностранных разведок, получавшими задания на "неправильное лечение" из-за бугра.
Михаил Рюмин решил пойти дальше и показать Сталину, что врачи Лечсанупра не просто представители шпионских структур, но ещё и двойные, а то и тройные агенты. Замминистра составил целый реестр «шпионов», деятельность которых в СССР велась чуть ли не с момента прихода Сталина к власти. При этом особый сегмент "врагов народа", по материалам Рюмина, соответствовал лицам еврейской национальности, которых в среде видных медицинских работников было немало. Доказательства существования шпионской сети строились на задокументированных показаниях самих врачей, которые готовы были подтвердить всё, попросту не выдерживая «особых мер» при допросах.
Вся мощь «дела врачей», в результате которого за короткое время в застенках оказалась вся верхушка Лечсанупра, культивировалась через главный информационный рупор того времени – газету «Правда». Советские граждане «узнали» о врачах, которые зверски мучили партийных деятелей, о том, как врачи-шпионы пытались ограничить главу государства в его деятельности по управлению страной, о том, как еврейская международная сеть пустила корни в СССР и старается парализовать систему управления Советского государства. Негодование и одновременная боязнь людей в белых халатах буквально парализовала советское общество. В каждом медике особо впечатлительные и «бдительные» граждане готовы были увидеть агента британской разведки…
Сам Сталин укоренился в уверенности в том, что все окружающие его врачи вместе с представителями охраны есть агенты иностранных спецслужб. С психологической точки зрения прослеживается ситуация, когда необходимость продвижения определённой идеи в массы настолько захватывает ум человека, что он сам начинает хвататься за любые данные, которые могли хотя бы отдалённо помочь ему укрепиться в своих выводах.
Приведём несколько заголовков из газеты «Правда» образца начала 1953 года.
«Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей»
«Дело врачей-убийц»
«За измену – расстрел!»
«Собаке – собачья смерть!»
Между тем, гонения на врачей привели к тому, что глава государства сам остался фактически незащищённым. Все светила отечественной медицины из Лечсанупра попали во власть далеко не беспристрастного следствия, а о здоровье Сталина были вынуждены заботиться люди, которые и вовсе никогда не имели доступа к столь высокопоставленному пациенту, не были знакомы с историей его болезни, с нюансами предыдущих этапов лечения. Это даёт повод задаться вопросом: а не было ли выгодно раскручивание нелепой истории с врачами-шпионами тем лицам, которые желали поскорее избавиться от Сталина?..
Вполне возможно. А если учесть, что ещё и сам Сталин был уверен в наличии шпионской сети вокруг его персоны, попав в паутину своей же конспирологии, то игра для её затейников стоила свеч. С другой стороны, сама затея использовать дело врачей для приближения смерти Сталина, могла появиться случайно, причём, что называется, в процессе. Как бы там ни было, но в марте 1953 года Сталину действительно некому было помочь из числа именитых медицинских работников, а уж считать ли это обычным совпадением или же продолжением конспирологии – каждому решать в отдельности.
Уже через месяц после смерти Отца народов все преследуемые по громкому делу врачи оказались на свободе с одновременным принятием постановления Президиума ЦК КПСС о фальсификации дела «врачей-вредителей». Таким образом, вина в деле «врачей-убийц» и очернении имени видных учёных была возложена исключительно на самого Сталина. Мол, он и только он включил механизм молоха, а другие представители политического Олимпа могли только аки агнцы божии наблюдать за гневом вождя… И чтобы прямые участники тех событий не сказали лишнего, была проведена дополнительная чистка. Под горячую руку послесталинской семибоярщины попал и тот самый полковник Рюмин, который «изобличил» министра Абакумова. В итоге расстреляли и Абакумова, и Рюмина… Самих врачей полностью реабилитировали, давая понять, что главный злодей этой истории – Сталин и только Сталин, а раз Сталина больше нет, то и концы с его смертью - в воду. Дело сделано…
P.S. Примечательно, что полная реабилитация врачей могла состояться ещё до смерти Сталина (в начале марта 1953 года), так С.Д.Игнатьев (министр госбезопасности) получил в январе 1953 года данные от группы Николая Месяцева (помощника начальника следственной части), говорящие о том, что все доказательства по этому делу сфабрикованы и получены в результате допросов с пристрастием. В числе основных лиц, занимавшихся в своё время явными фальсификациями, был назван и Михаил Рюмин. Примечательно, что с февраля 1953 года газета «Правда» перестаёт публиковать «обличительные» материалы о «врачах-шпионах», что может говорить лишь об одном: отсутствие вины врачей Сталин вполне мог осознать незадолго до смерти, как и осознать собственную разыгравшуюся шпиономанию, но только для него самого было уже слишком поздно.
